Ты врезаешься в него с разбегу. Прямо-таки смачно вмазываешься. На улице прохладно. Ты поднимаешь глаза, и тебя бросает в жар от его красоты. Улыбаешься. Он тоже.
А потом обнаруживаешь себя где-то между небом и гостиным двором. Солнце заливает улицы. Дядя Пушкин взмахивает рукой на площади искусств и впервые за долгое время понимаешь, что руки-то теплые и дышать легко.
Заходишь в Зингер. Бережно гладишь фолианты книг, трепетно изучаешь весь второй этаж, закупаешься сувенирами. Вылетаешь на Невский, разбегаешься со всех своих длинных ног. Мимо римского храма, масонского знака, через мост и до площади Восстания. А там вы устало пьете кофе и разговариваете о любви, глупой и безрассудной.
Спускаешься в метро. В плеере звучат близкие сердцу ноты. Отстукиваешь ритм на резиновом поручне. Ощущение, что ты, как герой кинофильма или Хью Джекман, соскочишь с эскалатора, сделаешь поворот на триста шестьдесят градусов, и все вокруг начнут танцевать вместе с тобой.
Проснешься на конечной метро. Дом, милый дом. Если с финского залива нет ветра, то можно и пешком.
Утром - кофе, табак. Купить журнал, после - по венам метро и снова в его объятья. Протискиваешься между двориков к парку, блуждаешь по переулкам и до кита. А через двадцать минут тебя захлестывают эмоции. Куришь, махаешь руками, а он по голове гладит, успокаивает: вот мол, судьбу не проведешь, у тебя все получится. Выдыхаешь и думаешь: счастье.
На вокзале, как всегда, шумно. Петр величественно смотрит на прибывающих. Вы не прощаетесь. Потому что разлука не печальна. Да и кроме того, скоро снова встретитесь. Последняя сигарета на перроне и вот, за окном мелькают километры.
Ты рассказываешь эту историю взахлеб друзьям. Потому что свет в глазах виден всем. А когда просят назвать его имя, ты долго мнешься, водишь пальцами по столу, отводишь взгляд. Ведь ты можешь произнести его на нескольких языках мира, но оно не будет звучать так прекрасно, как на русском.
В плеере новый плей-лист. Чтобы помнить красоту, смотреть на тот свет, ступать в темноту и превращаться в звук.
P.S. Все совпадения не случайны.
А потом обнаруживаешь себя где-то между небом и гостиным двором. Солнце заливает улицы. Дядя Пушкин взмахивает рукой на площади искусств и впервые за долгое время понимаешь, что руки-то теплые и дышать легко.
Заходишь в Зингер. Бережно гладишь фолианты книг, трепетно изучаешь весь второй этаж, закупаешься сувенирами. Вылетаешь на Невский, разбегаешься со всех своих длинных ног. Мимо римского храма, масонского знака, через мост и до площади Восстания. А там вы устало пьете кофе и разговариваете о любви, глупой и безрассудной.
Спускаешься в метро. В плеере звучат близкие сердцу ноты. Отстукиваешь ритм на резиновом поручне. Ощущение, что ты, как герой кинофильма или Хью Джекман, соскочишь с эскалатора, сделаешь поворот на триста шестьдесят градусов, и все вокруг начнут танцевать вместе с тобой.
Проснешься на конечной метро. Дом, милый дом. Если с финского залива нет ветра, то можно и пешком.
Утром - кофе, табак. Купить журнал, после - по венам метро и снова в его объятья. Протискиваешься между двориков к парку, блуждаешь по переулкам и до кита. А через двадцать минут тебя захлестывают эмоции. Куришь, махаешь руками, а он по голове гладит, успокаивает: вот мол, судьбу не проведешь, у тебя все получится. Выдыхаешь и думаешь: счастье.
На вокзале, как всегда, шумно. Петр величественно смотрит на прибывающих. Вы не прощаетесь. Потому что разлука не печальна. Да и кроме того, скоро снова встретитесь. Последняя сигарета на перроне и вот, за окном мелькают километры.
Ты рассказываешь эту историю взахлеб друзьям. Потому что свет в глазах виден всем. А когда просят назвать его имя, ты долго мнешься, водишь пальцами по столу, отводишь взгляд. Ведь ты можешь произнести его на нескольких языках мира, но оно не будет звучать так прекрасно, как на русском.
В плеере новый плей-лист. Чтобы помнить красоту, смотреть на тот свет, ступать в темноту и превращаться в звук.
P.S. Все совпадения не случайны.
